Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 68

Причина заключалась в том, что Чезаре тратил драгоценное время на простого ребенка.

 

Конечно, ребенок был бесспорно милый. Уникальное сочетание зеленого и золотого в ее глазах было почти мистическим, а звонкий голосок был таким же приятным, как песня жаворонка.

 

Но она была всего лишь ребенком. Какой бы очаровательной она ни была, трудно было понять, почему Чезаре так внимателен к ней, особенно учитывая, что она была дочерью простой няни из незнатной семьи.

 

Чезаре был предназначен для славного пути. Мысль о том, что этот ребенок может стать для него помехой, вызывала у Сенона желание вырвать ее, как сорняк.

 

Даже Лотан и Диего, которые в целом любили детей, разделяли подобные чувства. Они находили Эйлин милой, но соглашались с мнением Сенона, что Чезаре был излишне ею увлечен.

 

Дни проходили в размышлениях о том, как убрать надоедливого ребенка из жизни Чезаре.

 

- Сколько раз я тебе говорил, что пятый принц - безнадежное дело!

 

Его отец швырнул документы, которые держал в руках, в Сенона. Когда бумаги затрепетали и разлетелись, отец с разочарованным выражением лица ударил себя в грудь и сказал:

- Трон будет захвачен другим принцем. Подумать только, что ты действительно стал рыцарем этого дурака. Какой идиот.

 

Как второй сын, Сенон никогда не унаследует титул. Решением, которое он нашел, чтобы обеспечить свое будущее, стал Чезаре. Присягнув на верность и став рыцарем, Сенон никогда не жалел о своем выборе. Чем больше он доверял Чезаре и следовал за ним, тем сильнее становились его убеждения.

 

Однако его родители яростно критиковали Сенона. Они неоднократно возмущались тем, что он не сделал выбор, который принес бы пользу семье, а вместо этого поступил глупо.

 

Сенон надеялся, что представление четко структурированного отчета о недавней монументальной победе Чезаре смягчит их сердца, но эффект оказался противоположным.

 

Чувствуя себя подавленным, Сенон вошел в Императорский дворец. В тот момент, когда он вошел в резиденцию принца, внезапно на его глаза навернулись слезы. Запрокинув голову назад, он бросился в сад, чтобы его не увидели. Добравшись до укромного места, свободного от посторонних глаз, он рухнул на землю, и слезы, которые он сдерживал вырвались наружу.

 

- Уф, всхлип… шмыг…

 

Он убеждал себя, что это приемлемо, если родители не понимают, что он может верить в свой собственный выбор и двигаться вперед. И все же его детская часть все еще жаждала признания и похвалы. Даже небольшой выговор мог довести его до слез.

 

Испытывая отвращение к собственной слабости, Сенон не знал, как остановить слезы. Забившись в угол сада, он тихо плакал, чувствуя себя совершенно жалким. Именно в этот момент, пока он рыдал, он услышал шорох среди листьев. Торопливо вытерев слезы тыльной стороной ладони и резко повернувшись, он увидел маленького ребенка, стоявшего с широко раскрытыми глазами. Волосы и одежда ребенка были усыпаны листьями, как будто она только что бегала по саду.

 

Из всех людей именно эта надоедливая маленькая девочка застала его плачущим. Когда он посмотрел в ее золотисто-зеленые глаза, сияющие на солнце, Сенон молча отвел взгляд.

 

Хотя он и был рад, что его не увидел Чезаре или его товарищи-рыцари, он не мог не почувствовать укол дискомфорта. Он молча надеялся, что она ничего не скажет и быстро уйдет, и продолжал смотреть на траву.

 

Почувствовав чье-то приближение, он не обращал на это внимания, пока белый носовой платок не опустился ему на колени, словно бабочка.

 

Это было все. Эйлин ничего не сказала, просто положила платок и тихо скрылась среди кустов. Сенон уставился на платок у себя на коленях.

Дешевый, плохо сделанный платок имел потертые края и не имел вышивки, больше напоминая клочок ткани, чем настоящий платок. Уставившись на старый, но чистый платок, Сенон высморкался в порыве детской злобы и вытер им слезы.

 

В тот день Сенон постирал детский платок и купил новый. Он также купил коробку печенья, красиво завернув ее в платок.

 

Несколько дней спустя, когда Эйлин посетила резиденцию принца, он вручил ей платок и печенье. Намеренно холодным тоном он спросил:

- Зачем ты дала мне платок?

 

Эйлин посмотрела на Сенона, слегка приоткрыв губы. Смущенная, она пробормотала:

- Я не знаю... вы всегда были так добры ко мне...

 

Добр к тебе? Сенон, который помнил только, как насмехался над маленькой девочкой, был ошеломлен. Несмотря на его язвительное и насмешливое поведение, Эйлин не замечала этого.

 

Эйлин лучезарно улыбнулась, обнимая подарки, которые ей подарил Сенон.

- Значит теперь я вам нравлюсь, да? Вы подарили мне столько подарков.

 

Ее невинная улыбка излучала чистую привязанность к Сенону. В Эйлин самым особенным был не ее редкий цвет глаз, а искренняя доброжелательность, которую трудно было найти во дворце, высшем обществе или на поле боя.

 

Сенон начал понимать, хотя бы немного, почему Чезаре так высоко ценил этого ребенка. Когда Эйлин в следующий раз пригласили в резиденцию принца, она сначала разыскала Сенона, прежде чем встретиться с Чезаре.

 

Как только она увидела Сенона в коридоре, она просияла и побежала к нему на своих маленьких ножках. Держа что-то в руке, Эйлин крикнула издалека:

 

- Сэр Сенон! Это сухоцветы, которые я сделала... о!

 

Но прежде чем Эйлин успела добежать до Сенона, она споткнулась и упала. Сенон бросился ей на помощь, но Эйлин уже была на грани слез.

 

Вокруг нее были разбросаны кусочки засушенных цветов, и только один стебель остался в ее маленькой руке. Большие глаза Эйлин метались между стеблем и сломанными фрагментами цветка, и вскоре она начала безудержно плакать от досады.

 

- Я, я пытался отплатить за ваш подарок... но...

 

Держа в руках только голый стебель, Эйлин в отчаянии ударила себя по щеке и прижалась к Сенону. Когда он держал маленькую, рыдающую фигурку в своих руках, то не мог не расхохотаться. Несмотря на то, что он был рядом, чтобы утешить ее, он обнаружил, что неудержимо смеется.

 

После долгого смеха, до того, что на глаза навернулись слезы, Сенон вынужден был признать, что эмоциональный барьер, который он возвел, чтобы держать ребенка на расстоянии, полностью рухнул.

 

С этого момента он обращался с Эйлин с величайшим уважением, используя формальный язык и почитая ее как благородную даму. Он с нетерпением ждал дней, когда она посетит дворец, делая вид, что это не имеет большого значения, и даря ей небольшие подарки.

 

Каждый раз, когда он видел улыбающееся лицо Эйлин, он чувствовал, что весь мир принадлежит ему. К тому времени, как его сердце забилось от ее миловидности, он был глубоко влюблен в нее.

 

Сенон стал рыцарем, который ценил и уважал Эйлин больше, чем кого-либо другого.

 

- Кажется, еще вчера ты плакала, держа в руке только стебель цветка.

 

Сенон, потерявшись в воспоминаниях, взглянул на Лотана. Докурив сигарету и приведя себя в порядок, Лотан слабо улыбнулся и добавил:

- Теперь она Великая Герцогиня, не так ли?

 

Сенон, докурив половину сигареты, смахнул пепел с одежды и спросил:

- Ну что, ты что-нибудь придумал?

 

- Без шансов.

 

Двое рыцарей обменялись горькими улыбками. Недавние наблюдения за странным поведением Чезаре заставили их остро осознать серьезность ситуации. Несмотря на их попытки разрешить ее, они чувствовали, что барахтаются в том, что казалось всего лишь иллюзиями.

 

Однако они пришли к тревожному выводу относительно текущей ситуации: похоже, Чезаре оперировал другим набором воспоминаний.

 

Если бы кто-то другой вел себя как Чезаре, они могли бы заподозрить психическое заболевание. Но, зная Чезаре так хорошо, рыцари были убеждены, что их суждение – не просто заблуждение.

 

- Это определенно связано с леди Эйлин.

 

Сенон замер, вздрогнув на мгновение. Яркое воспоминание о красных глазах Чезаре, когда он говорил о казни и таверне, все еще преследовало его, посылая озноб по спине всякий раз, когда он вспоминал об этом.

 

Когда они размышляли о причинах перемен в Чезаре, они не могли игнорировать возможность сверхъестественного влияния, например колдовства. Однако это казалось далеким от обычного поведения Чезаре.

 

Учитывая, что Чезаре презирал все ненаучное из-за одержимости своей матери оккультными практиками, было трудно поверить, что он стал бы увлекаться такими тривиальными суевериями. Если только не произошло что-то значительное, что кардинально изменило его жизнь.