Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 57

Прежде чем Эйлин успела осознать это леденящее душу обещание, Чезаре рванулся вперед. Весь ее мир сузился до хаотичного танца боли и отчаянной борьбы за дыхание. Нежность, которую он проявлял ранее, была жестокой иллюзией, рассчитанной прелюдией к этому жестокому нападению.

 

Каждый сильный толчок вызывал приступ агонии. Ее тело, застигнутое врасплох внезапной сменой насилия, конвульсивно вздрагивало от каждого грубого проникновения.

 

Каждый раз, когда его толстая головка ударялась о ее внутренние стенки, у нее перехватывало дыхание. Изгиб его члена постоянно задевал ее самое чувствительное место, заставляя срываться с губ странные задыхающиеся звуки.

 

Ощущения от проникновения было настолько сильными, что пальцы рук и ног непроизвольно скрючились. Она хотела выразить свой страх, но непреодолимое удовольствие исказило ее слова.

 

- Ух, ох, вот… приятно…

 

- Здесь?

 

Чезаре надавил именно в то место, на которое Эйлин отреагировала наиболее бурно, и снова спросил.

 

- Хочешь, чтобы я вошел глубже?

 

- Да, ах, туда, еще…!

 

Ее разум был полностью пуст, в нем не было ни одной рациональной мысли, остались только инстинкты.

 

Ее нервы были настолько напряжены, что малейшее прикосновение граничило с болью.

 Его сильные толчки, наносимые твердым стволом и крепкими бедрами, окрасили ее нежную плоть в насыщенный розовый цвет. И все же, как назло, ее тело воспринимало переполняющие ее ощущения как удовольствие. Каждый глубокий толчок в ее сердцевину вызывал дрожь по позвоночнику и стон.

Ее воспаленное, налитое влагалище, издавало непристойные звуки, когда она сжимала и втягивала его член.

 

Это была неизведанная территория, удовольствие настолько интенсивное, что оно бросало вызов воображению. Ее разум растворился в блаженной дымке под натиском ощущений. Инстинктивно она попыталась вырваться, но Чезаре, почувствовав ее сопротивление (не ему, а всепоглощающему удовольствию), одной рукой сжал ее запястья, фактически приковав ее к этому опыту. 

- Куда ты собралась?.. Не двигайся, и я кончу так, как ты хочешь... агх...

 

Одной рукой он сжал ее грудь и пососал сосок. В тот момент, когда его язык прошелся по чувствительному бутону, она почувствовала, как внутри что-то взорвалось.

 

- Хааах!

 

Одновременно с этим ее вагинальные стенки содрогнулись и напряглись. Когда ее внутренности сжали его ствол, Чезаре издал грубый стон, его глаза сузились от удовольствия.

 

Напряжение в его челюсти говорило о многом. На его шее запульсировала жилка, когда он пробормотал негромкое ругательство - звук, поглощенный напряжением момента. Потерявшись в водовороте ощущений, Эйлин ничего не заметила.

 

Когда из нее хлынула жидкость, по ее лицу потекли слезы. Плача, она прошептала Чезаре.

 

- Мне кажется, я умираю, Чезаре... Я сейчас умру...

 

Непрекращающийся ритм, с которым он ударялся в ее и без того чувствительную сердцевину, вызывал дрожь от непреодолимого удовольствия. Это была восхитительная агония, хождение по канату между экстазом и забвением. Но Чезаре продолжал.

Пуская слюни из уголков рта, Эйлин уперлась пятками в простыни. Это ничуть не ослабило острого наслаждения. В отчаянии она затрясла запястьями, все еще удерживаемыми Чезаре, умоляя его.

  

Отчаянные мольбы срывались с ее губ, неистовые лепетания «пожалуйста» и «скорее». Резкий ответ Чезаре - вопрос, таящий в себе намек на опасность, - остался незамеченным.  Потерянный в муках чувств, ее разум балансировал на грани блаженного забвения.  Каждый рваный стон, каждый сдавленный вздох свидетельствовали о бушевавшей в ней войне - отчаянное желание освободиться вступало в противоречие с сырым, волнующим наслаждением.

 

- Пожалуйста, ах, Чезаре, нет, нет... ах!

 

Сдавленный крик вырвался из уст Эйлин, когда интенсивность его движений возросла. Удары Чезаре ускорились, превратившись в яростный ритм, который грозил разбить ее вдребезги. В порыве первобытной потребности она вырвала запястья из его хватки.

Но о побеге она даже не думала. Словно предвидя этот самый момент, Эйлин ответила на его натиск своим, и их скользкие тела слились в отчаянном танце.

  

Его пульсирующий ствол забился в ней. Со стоном Чезаре погрузился глубже в нее, его пах крепко прижался. Кончик его члена прижался к шейке матки, когда он начал освобождаться.

 

- Хаа, Эйлин…

От его голоса - гортанного стона, пронизанного сырым наслаждением, по ее позвоночнику пробежали мурашки. Когда он достиг пика, ее пронзил всплеск первобытной энергии. Это была кульминация, не похожая ни на какую другую, сокрушительная разрядка, от которой у нее перехватило дыхание и она задрожала.

 

Последствия кульминации оставили ее бездыханной, а тело превратилось в симфонию покалывающих ощущений. Волна головокружения захлестнула ее, угрожая утянуть под воду. С губ сорвался первобытный крик, звук, лишенный разума, грубое эхо бурлящих в ней эмоций. 

 

- Ах, ахх, Ваша Светлость, хааах!

 

В дымке эйфории забытый титул сорвался с ее губ, как шепот, потерянный на ветру. Прижавшись к Чезаре, она неудержимо задрожала, освобождение было таким глубоким, что ощущалось как разрушение. Между ног разлилось тепло, но изнеможение накрыло ее, и она забыла о физических последствиях. Лицо, бледное и вялое, было испещрено отблесками наслаждения, когда зрение вновь обрело фокус.

 

Нежные поцелуи, легкие, как семена одуванчика, сыпались на ее лицо. Во время продолжительного семяизвержения он мягко двигал бедрами, чтобы его семя покрыло каждый дюйм ее внутренностей. Когда он наконец отстранился, его сперма, смешавшись с ее жидкостью, вытекла из все еще зияющего входа.

 

Изнеможение отразилось на лице Эйлин. Ее тело время от времени вздрагивало, от эха оргазма. Каждое прикосновение, легкое касание его губ кожи, ласка, которая задерживалась на ее чувствительной сердцевине, посылала мурашки по спине. От интенсивности наслаждения она совсем обессилела и лежала в его объятиях как безвольная кукла.

 

Туман окутывал ее разум, скрывая даже самое элементарное понимание ее состояния. Однако постепенно сквозь дымку пробилось осознание. Комната обрела четкость: Чезаре, его ласки, нежные поцелуи и исследования, влажные следы их совместной страсти на простынях.

 

- …!

Пробудившись, Эйлин вздрогнула, когда ее кожа коснулась неестественно мокрой простыни. В памяти мелькнули обрывки воспоминаний - предупреждение дворцового персонала о воде, затем она вспомнила ощущение освобождения и облегчения, когда Чезаре эякулировал...

 

Лицо Эйлин стало совершенно белым. Ей только что казалось, что она не может пошевелить ни одним мускулом, но вдруг нашла в себе силы резко сесть. Она отпрянула назад и в панике проверила простыни.

 

- ….

 

Состояние простыней представляло собой ужасающее зрелище. Они были пропитаны смесью телесных жидкостей - ее, Чезаре и большим неопознанным пятном, которое расползалось по центру, как темная водянистая карта. Пятна крови казались почти незначительными по сравнению с этим.

Несмотря на отсутствие какого-либо запаха, в голове Эйлин расцвела ужасающая уверенность. Воспоминания о внезапном, неожиданном освобождении в ее сердцевине в сочетании с влажными уликами рисовали ужасающую картину. Это был... несчастный случай колоссальных масштабов. 

Казалось, мир накренился. Ментальный удар, тараном обрушившийся на ее и без того напряженную защиту, столкнулся с истощением, которое медленно накапливалось в течение всего дня.

 

Темнота подкрадывалась к краям ее зрения, головокружительной волной грозя утянуть под воду. Сознание, как мерцающее пламя свечи, затрепетало и погасло. Эйлин откинулась назад, погрузившись в беспамятство обморока.

 

****

 

В брачном покое царил полный беспорядок, лечь на кровать было невозможно, так что им пришлось спать в другой комнате. Чезаре поднял на руки свою безвольную невесту.

Он быстро накинул халат и завернул Эйлин в одеяло. Уже собираясь уходить, он заметил в углу кровати смятую лилию. Должно быть, Эйлин положила ее туда. Слабо улыбнувшись, Чезаре поднял лилию и осторожно положил ее на Эйлин. Нежный аромат лилии приятно щекотал его нос. Глядя на Эйлин, которая крепко спала с лилией, Чезаре начал медленно идти.

Возможно, он зашел слишком далеко в их первую ночь вместе. Несмотря на все его усилия сдержать себя, все сложилось именно так. Он едва не рассмеялся над собственной неспособностью к самоконтролю. Пройдя по коридору и войдя в пустую спальню, Чезаре собрался уложить Эйлин на кровать, но потом передумал и сел на диван, прижав ее к себе.

 

«…»

 

Его прежде спокойные красные глаза стали темными и задумчивыми. Подавляя знакомые порывы, Чезаре медленно зарылся лицом в шею Эйлин.

Он ощутил вкус влажной от пота кожи шеи. В памяти всплыли воспоминания о том моменте, когда ее стройная шея была жестоко перерезана. Несмотря на тревожные воспоминания, он продолжал нежно лизать и покусывать ее, оставляя следы.

Даже когда он ощущал слабый солоноватый вкус кожи и мягкую текстуру под зубами, воспоминания не желали покидать его разум.

 

Чезаре вспомнил тот день, когда вернулся в Империю, совершенно не понимая, что произошло.