Онлайн чтение книги Самый слабый укротитель зверей получает всех драконов SSS Weakest Beast Tamer Gets All SSS Dragons
Глава 527: Укрощение четвертого года: тяжесть успеха (часть 2)

Академия была вынуждена договориться об ограничении выделения ему ресурсов, чтобы избежать чрезмерных расходов, но, к счастью, семьи Эшенвей и Дрейвенхольм выделили субсидию, чтобы увеличить лимит.

Однако даже эта щедрость бледнела по сравнению с доходом, который он получал от продажи своих методов культивирования, инновационных товаров и приобретения невероятно высококачественных ресурсов.

Вэй, профессор, который когда-то публично унизил его, теперь работал его личным редактором и переписчиком. Ирония ситуации не ускользнула от внимания ни одного из них, но Вэй оказался удивительно искусен в доработке технических объяснений Рена и в том, чтобы сделать их доступными для менее продвинутых культиваторов.

«Ваше понимание необыкновенно, — признал Вэй во время одной из сессий редактирования, — но ваши объяснения часто носят случайный характер или предполагают наличие знаний, которых у большинства людей просто нет. Вы должны помнить, каково это было, когда вы еще не знали всего».

Вместе они создали более сотни руководств по культивированию, которые были проданы королевству по ценам, которые заставили бы семью Патиндеров нескольких лет назад плакать от радости.

Миллионы кристаллов, которые он накопил, представляли собой настоящее богатство... такое богатство, которое могло изменить жизнь. Но Рен намеревался достичь высоких уровней культивирования, и его математические навыки были достаточными, чтобы понять, что эти миллионы быстро исчезнут, как только он начнет искать ресурсы золотого ранга и выше для своего гриба.

Определенный банкир наверняка заплачет, когда он начнет снимать все большие и большие суммы.

Король Драгарион в своих последних действиях перед решающей битвой создал для Рена дополнительный фонд поддержки в размере одного миллиона. По королевским меркам это не было огромной суммой, но она обеспечивала стабильный поток ресурсов, который дополнял его другие доходы.

Что еще более важно, это давало ему ответственность на территории бывшего Голдкреста, землях, конфискованных после предательства этой семьи во время войны.

Юлиус, теперь действующий как король во всех отношениях, кроме официального титула (несмотря на то, что Виктор теоретически имел больше ответственности), мудро понял, что и Рен, и Чжао находились на критическом этапе своего развития.

Вместо того, чтобы обременять их полной административной ответственностью, он попросил своего брата Артуро заняться управлением территорией.

Не требуя многого от Рена и Чжао, которые только предлагали идеи и стратегии, он постепенно учил их политическим и экономическим аспектам управления, позволяя им сосредоточиться на личном самосовершенствовании.

Уроки были увлекательными, но заставляли задуматься. Управление — это не просто принятие правильных решений, это умение лавировать между конкурирующими интересами, управлять ресурсами, которых никогда не хватает, и идти на компромиссы, которые оставляют всех частично удовлетворенными или, чаще всего, неудовлетворенными.

«Политика похожа на самосовершенствование, — объяснил Артуро во время одной из их встреч, — только вместо того, чтобы совершенствовать себя, ты пытаешься совершенствовать системы, которые активно и часто глупо сопротивляются изменениям».

Бывшая территория Голдкреста оставалась источником политической напряженности. Первоначальный план Ларисы по радикальной реструктуризации дворянства потерял импульс после гибели короля. Без Драгариона, который поддерживал бы агрессивные реформы, и с Сельфирой, находящейся в состоянии скорби, которое влияло на ее политическую эффективность, противостояние десяткам тысяч высокопоставленных укротителей, которые образовали беспринципные фракции, стало нецелесообразным.

Юлиус сумел внедрить некоторые уступки и легкие наказания, которые были поддержаны демократическим путем, но более глубокие реформы, которые предусматривала Ларисса, остались отложенной мечтой.

Фракции дворян потеряли власть и влияние, но остались тем, что Юлиус описал как «твердый орешек», без сокрушительной силы Драгариона, которая заставляла их подчиняться.

Эти незавершенные политические изменения были постоянным напоминанием о самом болезненном отсутствии из всех.

Король Драгарион оставался кристаллизованным в развращенной камере под замком Итино, его форма была сохранена в чистом белом кристалле, который никто не мог сдвинуть или повлиять на него. Плотность маны в кристаллизации была на уровне «Алмазного ранга», что превосходило все, с чем королевство могло справиться в то время.

Это зрелище стало своего рода паломничеством для самых могущественных укротителей королевства. Они спускались в пространство, изучали кристаллизованного короля и неизбежно уходили с одним и тем же выводом: его было невозможно сдвинуть с места или изменить.

Юлиус и его братья прошли две трети тысячедневного метода, надеясь, что достижение промежуточной зрелости (которую родители Рен уже достигли в качестве доказательства) даст им силу, необходимую для воздействия на кристаллизацию их отца.

Но после многочисленных наблюдений и анализов грибок Рен подтвердил то, чего все боялись: плотность маны действительно была алмазного ранга. Даже несколько зрелых золотых укротителей, работающих вместе, не имели бы силы, необходимой для значительного изменения.

Рен обрел новые способности благодаря всей накопленной силе трех основных колец и дремлющему семени, которое раскололось под воздействием энергии драконов. Теперь он мог чувствовать мана-узоры за тысячи километров, анализировать структуры силы, которые раньше были ему непостижимы, и, что самое важное, начал понимать фундаментальные принципы высокоуровневой магической кристаллизации.

Но он все еще был далек от достаточного уровня.

Эта реальность придала еще большую актуальность цели Рен достичь Золотого 1. Согласно его обнадеживающим расчетам, это было бы абсолютным минимумом, необходимым для анализа кристаллической структуры с достаточной детализацией, чтобы понять, возможна ли вообще обратная реакция. Но даже достижение Золотого 1 не гарантировало ничего... это только давало ему инструменты, чтобы определить, есть ли надежда.

А еще была Лариса.

В течение двух полных лет он не имел с ней никакого контакта. Она покинула академию сразу после событий в Испорченной комнате и, по словам Юлиуса, почти полностью ушла из общественной жизни, чтобы учиться с частным репетитором.

Ее отсутствие постоянно грызло его. В тихие моменты между занятиями, прогуливаясь по залам академии, которые они когда-то делили, даже во время своих величайших триумфов, мысли о ней возникали незвано.

Он писал письма, десятки писем... многие из них, но большинство так и не отправил. Что он мог сказать? Как слова могли бы преодолеть пропасть, которая образовалась между ними?

Рен понимал, по крайней мере интеллектуально, почему Лариссе могло понадобиться пространство. Она потеряла отца в результате травматического события, и он сыграл важную роль в этой потере, независимо от обстоятельств.

Но интеллектуальное понимание не облегчало постоянную боль от осознания того, что он причинил боль человеку, который стал для него так важен.

Иногда Юлиус делился краткими новостями: она хорошо продвигалась в учебе, ее культивация прогрессировала, она, казалось, находила некоторое умиротворение. Но эти фрагменты только углубляли тишину.

Его слова были всегда добрыми, но окончательными. Не будет никаких сообщений, никаких договоренных встреч, никакого принудительного примирения. Лариса сделала свой выбор, и Юлиус уважал его.

Поэтому Рен с новой силой бросился в культивирование. Если он не мог исправить прошлое, то мог хотя бы попытаться изменить будущее. Каждый прорыв приближал его к Золоту 1, приближал к силе, которая могла... могла... быть достаточной, чтобы понять кристаллизацию, удерживающую Короля.

И, возможно, в какой-то отдаленной надежде, которую он едва позволял себе признать, приближал его к тому, чтобы заслужить прощение девушки, чьего отца он когда-то отнял.