Онлайн чтение книги Самый слабый укротитель зверей получает всех драконов SSS Weakest Beast Tamer Gets All SSS Dragons
Глава 5: Укрощение решимости.

Рен снова раскрыл потрепанную книгу, перебирая пальцами иллюстрации драконов.

Судя по книге, Бродячий король нашел много информации о лекарстве...

Рену нужна была не просто медицина - она находилась в самом сердце драконьей территории, где мана текла так плотно, что ее можно было увидеть в воздухе.

Бродячий король путешествовал несколько месяцев, пересекая земли каждого повелителя драконов.

Красный дракон, чья чешуя пылала, как солнце пустыни, властвовал над всеми огненными зверями и рептилиями. Под его властью даже крошечные ящерицы могли дышать пламенем.

Синий дракон с его величественными плавниками и сверкающими рогами царил в океанских глубинах, где ему клялись в верности все морские существа.

Зеленый дракон, покрытый толстым слоем растительности, был повелителем глухих лесов, где каждый зверь и растение танцевали по его воле.

В вечных небесах Белый дракон повелевал всеми летающими существами, а Черный дракон управлял зверями ночи и тени.

Особенно подробно в книге был изображен Чешуйчатый дракон, чьи владения были наполнены гигантскими насекомыми и существами с экзоскелетами.

Каждая эволюционная линия, каждый цвет яиц был представлен драконом. Ученые отрицали связь между драконами и цветом яиц из-за вариаций, расходящихся с логическими ветвями в результатах яйцекладки.

Но для ребенка это было неважно.

Рен остановился на странице, которая всегда его интриговала: Дракон Разложения, повелитель грибов, спор и всех существ, питающихся разложением.

Он царствовал над всеми, питая и создавая всех существ своей эволюционной линии.

«По крайней мере, драконы уважают своих подданных», - с горечью пробормотал он, глядя на свою жалкую спору. «В отличие от людей».

Но драконы и их территории находились далеко от человеческого города, и на то была веская причина.

Люди решили поселиться в этом районе именно потому, что маны здесь было так мало, что великие звери находили ее непривлекательной. Они не испытывали к ней никакого интереса.

Для людей же...

Это была их единственная защита.

Только самые слабые существа, изгнанные и отвергнутые более сильными, бродили возле города. На равнинах.

Но это случалось крайне редко, они должны были быть ранены, умирать, чтобы осмелиться покинуть лес.

Без маны их настигнет голод, и они скоро умрут.

Здесь, на человеческой территории, маны было недостаточно.

И все же они были смертельно опасны, обезумев от голода, который вызывала в них нехватка маны. Словно дикие звери, ищущие себе пищу, они нападали на все, что двигалось.

Рен содрогнулся, вспомнив истории, которые отец рассказывал о лесных окраинах.

У зверей там был пустой, отчаянный взгляд. Они не обращали внимания на собственные раны, движимые лишь голодом и недостатком маны. Даже травоядные звери становились агрессивными, нападая на любой источник маны, который могли найти.

Но это были лишь окраины.

На территории драконов...

Мана станет злейшим врагом Рена: со зверем такого уровня он едва ли сможет войти в первый железный круг, причем с низшим классом зверя. К счастью, руины, найденные его отцом, находились в самом начале бронзового кольца... И он мог пройти через середину железного кольца.

Что-то подобное было под силу даже ему, верно?

Конечно, ему хотелось отправиться на территорию драконов и найти чудо, как добыть двух зверей.

Однако ему пришлось бы довольствоваться лекарством, способным изгнать споры из тела, или чем-то подобным.

Что-то подобное могло быть близко к лекарству, которое вылечило его маму.

Территория дракона или даже серебряное кольцо были вне рассмотрения. Если бы он забрался слишком глубоко...

Мана быстро поглотит тебя и...

Рен захлопнул книгу, его сердце заколотилось.

Неужели он действительно отправится в этот лес?

Даже думать об этом было безумием. С его бесполезной спорой мана могла бы не стать проблемой, так как он, скорее всего, не пережил бы даже первой встречи со зверем.

Но слушать через стену приглушенные рыдания родителей...

Что еще ему оставалось делать?

С наступлением ночи...

Решимость пробудила в Рене больше, чем храбрость... Его желудок заурчал.

В воздухе все еще витал аромат сладкого тушеного корня, еще более соблазнительный, чем когда-либо, поскольку голод вернулся, когда у него появилась четкая цель.

Он выскользнул из своей комнаты, как тень, и спора бесшумно поплыла за ним. Доски пола предательски скрипели под его ногами, но годы, проведенные на улице за кражей полуночных закусок, научили его, куда наступать.

На кухне пиршество, приготовленное его родителями, оставалось нетронутым. Рен завернул в чистые тряпки большие порции хлеба с тушеным мясом и положил несколько лесных ягод.

Отец всегда говорил, что ягоды помогают сохранить ясность ума, когда появляется усталость.

Из шкафа с инструментами он взял самый маленький отцовский кухонный нож, который использовался для тонкой работы, и потертую флягу. Веревку и самую ценную карту отца. Он немного поколебался, прежде чем взять кремень для разжигания костра.

Этого было немного, но должно было хватить.

Шум в коридоре заставил его сердце остановиться. Шаги.

Он прокрался в свою комнату и лег на кровать как раз в тот момент, когда дверь открылась.

«Рен?» Мягкий голос матери. «Дорогой...»

Рен нырнул под одеяло, благодарный темноте за то, что она скрывает упакованную сумку под его кроватью. Споры улеглись на подушку, их слабое серое свечение как нельзя лучше подходило моменту.

"Мне так жаль, любимый, - прошептала его мать, присев на край кровати.

Ее рука, грубая от многолетней работы, но всегда нежная, гладила его волосы. «Если бы мы могли достать тебе яйцо получше...»

«Это не твоя вина, мама, и не папина», - ответил Рен, и впервые за несколько часов он не притворялся, что в его голосе звучат эмоции. «Это... это просто невезение».

"Хочешь тушеного мяса? Оно еще теплое..."

«Завтра», - пообещал Рен, ненавидя эту ложь, но понимая, что она необходима для его миссии. «Спасибо, что приготовила».

Она наклонилась и поцеловала его в лоб, и знакомый аромат специй и любви почти сломил его решимость. Почти.

«Я люблю тебя, малыш».

«Я тоже тебя люблю, мама».

Дверь мягко закрылась.

Рен ждал, считая удары сердца, пока шаги не удалились и дом не погрузился в тишину.

Движениями, отработанными во время дневных побегов с друзьями, он завязал веревку. Окно его спальни выходило на задний сад, до которого было не более двух метров. Спорыш молча наблюдал, как он прикрепляет веревку к спинке кровати.

"Если ты собираешься следовать за мной в этом путешествии, - прошептал он своему спутнику, взваливая на плечи рюкзак, - то тебе лучше хотя бы не мешать мне".

Ночь была ясной, освещенной почти дюжиной лун. Из окна он мог видеть темный лес за чертой города. Где-то там лежала его единственная надежда на другое будущее.

Он взял веревку в дрожащие руки.

Прости меня, мама. Прости меня, папа.

И он начал свой спуск.